Орк-лекарь - Страница 57

Я притворился ничего не знающим:

— И что, орки хотят отомстить за этого одиночку?

— Нет, — Мухтиэль покачал головой. — Когда Бухар вернулся один, он признался, что его орки, эти грязные твари, думающие только о грабеже, забрали в одном из стойбищ молодых псов. Псы взбесились и убили общинников.

«Ага… значит, во всем виноваты псы, — мысленно хихикнул я. — То есть о том, что на самом деле случилось с разбойниками, в общине никто не знает».

Но вслух серьезно сказал:

— Да, воровать нехорошо. Но ты же не орк? Вряд ли кто-то из кланов сумеет увидеть связь между тобой и теми, кто украл псов. Не говори, что ты из общины. Орки мало знают о боге и не связывают его с общиной.

— А одинокий всадник? Бухар не успел его найти. Значит, он по-прежнему опасен. Мудрейшие считают, что он откуда-то знает и про общину, и про бога.

— Надеюсь, у тебя найдутся покровители. Бог умер… но разве же ты одинок? Он послал меня, чтобы помочь… Откуда мы знаем: может, есть еще те, кому снились вещие сны?

— Да! — обрадовался Мухтиэль. — Бог умер, но осталась еще Прекраснейшая. Та, от движения ресниц которой поднимается ветер… Она тоже изредка удостаивает своей милостью верных…

«Это еще кто?» — хотелось спросить мне.

Но я лишь смиренно склонил голову:

— Я не столь знающ, как ты, о, избранный!

— Я тоже знаю немного, — смущенно продолжил ненаследный принц. — Знаю лишь, что она посещала сны Мудрейших и указывала, что нужно делать, чтобы мир изменился.

— И что же? О, как же нужен нам, несчастным, свет истинного знания!

— Я слышал, что есть враг — одинокий всадник. Нужно, чтобы он не сумел добраться до алтаря бога, когда придет пора посадить Зерно Изменений. А времени осталось так мало! Ох!

Мухтиэль затравленно посмотрел на меня:

— Но если придет Зло, то обряд тоже будет невозможен. Я не знаю всего, но обряд нужно провести у алтаря бога…

«Ага, проведете вы, как же, так вам и позволят, — подумал я. — А вот Зерно Изменений — это что-то новенькое…»

Глава 19

Тронуться в путь я решился лишь через пару дней. Во-первых, Мухтиэль был еще слаб. Лечение лечением, но заклинание «памяти формы» записывалось на собственные жизненные силы пациента. Поэтому парню требовались отдых и хорошее питание. Во-вторых, у него не было ничего, что нужно в дороге. Это хоббиту вольно было отправляться в путешествие даже без носового платка. Если в команде еще дюжина запасливых гномов, то комфорт в дороге обеспечен. А Мухтиэлю предстояло протопать добрых две сотни километров, причем в одиночку.

Пришлось спонсировать моего «вестника» своей запасной рубахой — черная хламида, в которой я его приволок, состояла из одних дырок. Из одеяла я соорудил для него нечто вроде пончо. Ночи в степи холодные. А из обрывков «сутаны» и нескольких веревок удалось смастерить мешок-сидор, который можно носить за спиной, как рюкзак.

Благодаря Мане недостатка в мясе у нас не было. Так что я навялил большой запас. Кстати пришлась и одна из травок, росших неподалеку, — мелкие серовато-белые колючие кустики, торчащие пучками из расщелин. Апа-Шер, помнится, показала ее мне: «Зовут махаркой, лечить не может, зато на кухне — первая вещь. Обваляй в порошке из махарки кусок баранины, положи на солнце — и к вечеру у тебя будет вяленое мясо, которое три дюжины дней не испортится». Я козлом скакал по окрестным скалам, собирая траву, разделывал добычу моего зверя и раскладывал на обломках мрамора — там, где поменьше копоти.

Ненаследный принц смотрел, как я суечусь по хозяйству, и потихоньку проникался важностью своей миссии. Наверняка у него не было прислуги с тех пор, как он ушел из родного дворца. А тут какой-то орк обихаживает его, любимого. Значит, он что-то значит для этого орка. В общем, как в той шутке про кота, который думает: «Хозяин меня кормит и за мной убирает. Значит, я — бог». По характеру Мухтиэль определенно относился к кошачьей породе, поэтому лицо его с каждым днем приобретало все большую значительность.

Эти мысли веселили и меня, и скрывавшегося в щите мага. Асаль-тэ-Баукир, как я заметил, был немного параноиком и считал, что ненаследному принцу не нужно знать о говорящих щитах и прочих чудесах. Кстати, про Маню Мухтиэль тоже не догадывался. На всякий случай я приказал гиено-волку не приближаться ко мне, когда мы с Мухтиэлем выходим на поверхность. Меня тревожило то, что парень слышал о каком-то «одиноком всаднике». Причем из обрывков разговоров между Мудрейшими и Бухаром он знал даже, что верховой зверь — это серебристый волк. Так что, увидев Маню, парень вполне мог сложить два и два. Не дурак. Но связать «одинокого всадника», а всадники у орков — только воины, с тоже одиноким, но лекарем, довольно сложно.

Я всячески демонстрировал Мухтиэлю доверие к его рассказам. На тревоживший его какое-то время вопрос о том, почему бог выбрал именно его, рассказал слегка переиначенную притчу о бодхисатве, видевшем райский сад, но вернувшемся в пустыню реальности, чтобы показать дорогу другим людям. В общем, воодушевлял парня как мог.

Правда, вечерами я все же накачивал его снотворным для того, чтобы спокойно пообщаться с Асаль-тэ-Баукиром. Я брал щит и уходил подальше в подземелье, чтобы наш разговор не разбудил ненаследного принца.

— Слушай, а парнишка очень неплохо образован, — с интересом начал как-то мертвый маг.

— Вижу, только толку? — я пожал плечами.

— Толк есть. Давай сюда свою записную книжку, — скомандовал дух. — С помощью Илионира мы с тобой вытащим из головы сопляка все сведения о местной географии и политике. Не нужны тебе такие данные, что ли?